Рейсовый автобус остановился на аккуратной площадке автовокзала. Крису пришлось подождать, пока водитель достанет чемодан из багажного отделения – на этой станции больше никто не выходил.
Сухой ветер доносил теплый аромат свежескошенной травы; урчание газонокосилок перекрывало шум немногих машин. Крис уже начал забывать, как это – жить в маленьком городке, где все друг друга знают вопрос «что соседи скажут» является в местном обществе основополагающим.
Потому фанатично стригут газоны, а палисаднички за свежеокрашенными заборчиками словно участвуют в какой-то выставке.
Кивнув на прощание молчаливому водителю, Крис выдвинул ручку чемодана и покатил его по аккуратному тротуару, такому чистому, словно его шампунем вымыли.
Да наверное, так и было – порядок в Вересковой Пустоши был идеальным.
Идеальные газоны, идеальные дома, идеально подстриженные деревья. Хоть сейчас на обложку слащаво-модного журнала.
Крису захотелось закричать, швырнуть камень, сломать что-нибудь, слишком уж невыносим был этот картинный порядок. В другом месте, может быть, он так бы и поступил, но не здесь.
Вересковая Пустошь нарушителей спокойствия не прощала.
Поэтому Крис неторопливо шел по еще влажному после мытья тротуару, слушая, как ссорятся вездесущие воробьи, да ловил свое отражение в зеркально-чистых витринах магазинов: высокий и худой мужчина с серым чемоданом.
Точно такое же отражение он видел в прошлый свой приезд, и в позапрошлый. Даже блики на стеклах, казалось, были те же самые. Менялось только одно: время года. В последний раз Крис шел по тщательно вычищенной тропинке, а во дворах домов стояли снеговики. Друг от друга их отличал только цвет водруженных вместо шапок ведер, потому что даже носы-морковки были одинаковыми.
На перекрестке Крис задержался, решая, куда идти: сразу домой, или сначала заглянуть в кафе. Анна и Марко наверняка еще там – к своей временной работе сновидица относилась серьезно, а Марко так и вовсе погрузился в неё с головой. Но после многочасовой дороги хотелось переодеться в домашнее и упасть в кресло перед телевизором, или поиграть в компьютер – в общем, отдохнуть, а не производить на местных жителей «хорошее впечатление», чинно сидя за столиком. Да и с Анной хотелось поговорить свободно, без оглядки на посторонних.
Из раздумий вывел аромат кофе и свежей выпечки, долетевший из приоткрытой двери ближайшей кофейни. Захотелось сесть за столик, выпить чашечку крепкого латте, вонзить зубы в политый шоколадом горячий пончик… В желудке заурчало, и Крис решительно взбежал по ступенькам к двери со стеклянными вставками. Но так её и не открыл.
Потоптавшись на крыльце пару минут, Крис вернулся на перекресток, ругая себя за неосторожность – за время учебы он почти забыл, что есть в Вересковой Пустоши можно только то, что приготовлено в «Рябиновой грозди».
Светофор мигнул зеленым, приглашая перейти дорогу. Автомобили послушно притормозили перед «зеброй». Крис не торопился – он помнил, на что способна Пустошь, поэтому сначала огляделся, и только потом шагнул на проезжую часть.
Ничего не произошло. Не вылетела из-за поворота машина с отказавшими тормозами, и разряд тока от неисправного фонарного столба не торопился найти жертву. Но Крис расслабился, только когда вернулся на тротуар.
Здесь тоже можно было нарваться на неприятности, но жить так, словно идешь по минному полю, Крис устал. Он мечтал никогда не возвращаться в это место. Хотел выучиться, купить крохотную квартирку – на дом или хорошее жилье не хватало денег, устроиться на работу…
Но Анна наотрез отказалась уезжать из Вересковой Пустоши, а оставить сновидицу Крис не мог. И не потому, что был ей обязан по гроб жизни. Он просто боялся. Боялся, что призраки вернутся, и некому будет защитить, помочь, заслонить.
Анна была его таблеткой от страха. Его пропуском в нормальную жизнь. Признаться в этом себе было неимоверно сложно, особенно смириться с собственной трусостью. Но Орден научил смотреть правде в лицо.
Увидев сияющие окна кафе – идеально чистые, без единого потека или пятнышка – Крис занервничал. А заметив аккуратную ограду вокруг молодого деревца рябины, запаниковал: а вдруг Анну нашли, или она не выдержала и стала такой же идеально-безликой, как и все вокруг? Что делать, если исчезнет единственная защита?
И, прежде чем войти, он долго всматривался внутрь кафе, стараясь разглядеть хоть что-то сквозь ажурные занавески.
Это оказалось несложно: солнце заливало все вокруг слепящим светом, и тонкая вязь кружев не стала помехой. Сквозь неё были видны сидящие за столиками люди. Марко, колдующий у плиты и разносящая заказы Анна. Вот она вернулась за стойку, что-то сказала, Марко ответил… И брошенная в стену тарелка разлетелась белыми брызгами.
Крис усмехнулся: ничего не изменилось. Анна не боялась быть собой. Ей по-прежнему было наплевать, что о ней подумают остальные. Даже стала чуть экспрессивной, давая волю эмоциям.
И Марко все такой же… послушный. Молча сходил за веником, молча смел осколки. Выпрямляясь, мазнул взглядом по окну и что-то сказал.
Анна тут же обернулась и заулыбалась, замахала руками, требуя не задерживаться.
Крис вздохнул, чувствуя, как исчезает напряжение последних часов и открыл двери, вдыхая невообразимую смесь ароматов. Таких сильных и вкусных, что живот требовательно заурчал.
Анна выскочила навстречу. Раскрасневшаяся, в белой блузке и длинном черном фартуке, счастливая. Куда делись синяки вокруг глаз, страшная худоба и нервные движения? Анна изменилась. Из безэмоционального, равнодушного и одержимого местью существа она превратилась в счастливую женщину. И, кажется, теперь отрывалась за все годы не-жизни, как он называл про себя сотрудничество с Орденом.
Крис улыбнулся и замер, поймав взгляд Марко – друзья так не смотрят. Но они и не были друзьями. Просто люди, вынужденные общаться и терпеть. И если в Ордене это было не так сложно, то теперь, два года спустя, иногда хотелось сжать кулак и как следует вмазать Марко, чтобы не лез куда не следует.
Крис не сомневался, что тот думает так же. Оба отчаянно скрывали немую войну от Анны. Незачем ей еще и об этом беспокоиться. Хватит и того, что два года назад она рискнула всем, чтобы вытащить их задницы прямиком из ада.
Поэтому Крис улыбнулся сопернику, а Марко кивнул на свободный столик у окна:
– Голодный? Мы тебя позже ждали. Вещи занеси.
Крис открыл дверь в подсобку и задержал дыхание – показалось, что воздух пропитался трупными запахами так, что и двух лет не хватило, чтобы проветрить. Разум подсказывал, что такого не может быть, что это воображение разыгралось, но инстинкты кричали об обратном.
Кинув чемодан у входа, Крис вернулся в зал.
На столе уже стоял латте, и Анна хлопотала, раскладывая приборы:
– Сейчас будет готово. Подожди минутку!
И убежала.
Крис глазам своим не поверил: Анна возилась на кухне! Человек, ненавидящий любую домашнюю работу, хлопотала, как примерная хозяюшка.
По спине пробежал холодок. На ум пришли улыбающиеся жители Вересковой Пустоши: любезные, в идеальной одежде, с приклеенными улыбками. Крис даже головой потряс, чтобы отогнать кошмар и огляделся.
Посетителей было немного. Пожилая пара в уголочке заканчивала трапезу. Мужчина держал руку спутницы в своей и оба улыбались. А вот молодая семья с ребенком явно нервничала. Малыш капризничал, заставляя родителей психовать и обмениваться упреками. Они даже из-за меню умудрились поспорить! В рамках приличий, разумеется.
Анна подорвалась с места, но Марко махнул рукой – сиди, мол, сам обслужу – и принес малышу разноцветные кубики. Тот отвлекся на несколько минут, давая возможность родителям сделать заказ.
Крис покрутил в руках лежащее на столе меню – обычный листок, распечатанный на принтере.
– А чего нормальные не закажешь?
– А зачем? Я же не знаю, что Марко будет готовить. Да он и сам обычно не знает. Вдохновения ждет! – Анна сняла крышечку с горшочка и блаженно зажмурилась, вдыхая пряный аромат.
Вид у неё при этом был уморительный, Крис не сдержал улыбки:
– Неужели не надоело? Марко же, неверное, каждый день тебе эту курицу готовит?
– Дождешься от него! – Анна отправила в рот ложку наваристого бульона и причмокнула. – Да ты ешь! Сама готовила!
Крис вздрогнул. Тревога вернулась. Но больше ничего не поменялось, и он постепенно успокоился. Как и молодая пара.
Ребенок перестал хныкать. Раскраски и кубики заняли его надолго. С лица женщины сошло недовольное выражение, муж тоже перестал хмуриться. А через полчаса из кафе ушла счастливая, довольная друг другом и жизнью семья. Анна помахала им вслед и посмотрела на часы.
Старые ходики, оставшиеся от Мари, висели на стене за стойкой. Маятник мерно раскачивался, тиканье вносило в обстановку свою толику уюта. Крис почувствовал, что он – дома. Здесь его не достанут никакие призраки, откуда бы они не явились. Будущее выглядело весьма привлекательно: медицинская академия, диплом и частная практика. Хороший хирург всегда заработает на кусок хлеба с маслом. А он, Крис, уже теперь подавал надежды.
– Устал? – по-своему расценила выражение его лица Анна. – Иди наверх, отдохни.
Крис не спорил: после дороги и плотного обеда клонило в сон. А над кафе была маленькая комнатка и санузел.
Деревянные ступеньки приятно поскрипывали под ногами. Крис открыл дверь и огляделся.
На втором этаже он не был с момента отъезда в академию. Как-то повода не было. Знал, что Анна и Марко сделали ремонт, но и только.
Здесь изменилось все: вместо глубокой ванной на витых ножках поблескивал стеклянным экраном душ, новый кафель мягко отражал свет, а на стене висело круглое зеркало в металлической оправе, напоминающей солнечные лучи.
Ополоснувшись, Крис снял с крючка халат – мягкий, пахнущий свежестью, и зашел в комнату.
О Мари здесь больше ничего не напоминало. Антикварную мебель заменила современная. Столик у окна, кресло, раскладной диван и комод. Крис выдвинул верхний ящик. Белоснежное, чуть хрусткое от чистоты белье источало тонкий аромат. Стало хорошо и спокойно. Расстелив постель, Крис немного полежал, глядя в потолок – прошлое нахлынуло разом, и было не очень приятно вспоминать то, что казалось забытым. К счастью, усталость была сильнее.
Так крепко Крис не спал очень давно – спокойно и без кошмаров. И когда кто-то потряс за плечо, принял это за продолжение сна. Выныривать из спокойной пустоты не хотелось, но пальцы на плече сжались сильнее, и тряхнуло так, что пришлось открыть глаза.
– Вставай, закат близко! – велел Марко и поставил на столик чашку с кофе. – Спускайся, не заставляй Анну ждать!
Крис усмехнулся – все, как всегда: потребности сновидицы на первом месте. Но ослушаться даже в голову не пришло: не в том он положении, чтобы взбрыкивать. Да и Анна – не одна из его пассий, с ней шутить не стоит.
В чашке оказался крепкий американо без сахара. Крис покатал на языке горечь напитка и пообещал отплатить Марко той же монетой.
Сон не освежил, скорее, стало хуже. Не выпуская кружку из рук, Крис заглянул в ванную, умылся холодной водой. Стало легче. Только зеркало показывало опухшую и помятую рожу. Крис подмигнул себе и похолодел: отражение не пошевелилось. Смотрело в одну точку, не мигая, а потом губы начали растягиваться в подобии улыбки.
Крис отшатнулся, задев поставленную на полочку кружку и тут же наступив в лужу. Тапочки разъехались на мокром кафеле, и плечо пронзила резкая боль.
– Вставай, закат близко!
Крис лежал с закрытыми глазами. Плечо болело, а в воздухе витал аромат кофе.
– Спускайся, не заставляй Анну ждать.
Боль отпустила. Послышались шаги. Крис рывком сел, успев заметить, как скрывается за дверью Марко. На столике у окна дымилась большая чашка с американо без сахара.
Заходить в ванную в этот раз Крис не стал. Быстро натянул джинсы, рубашку застегивал на ходу. Открыв дверь, замер на пороге: Марко не стал включать свет, и ступеньки ныряли в темноту. Только внизу виднелся прямоугольник – свет пробивался сквозь щели второй, тоже закрытой, двери.
Но стоять на лестнице было глупо. Крис напомнил себе, что находится в кафе, в месте, где невозможна никакая чертовщина. А случившееся – обычный кошмар.
Теперь скрип ступенек не казался милым и уютным. Наверное, так стонут в аду грешники. Крис гнал от себя плохие мысли и изо всех сил сдерживался, чтобы не побежать. Но дверь он толкнул слишком сильно, так, что створка ударилась о стену.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, Крис прошел за стойку, вытащил из холодильника бутылку минералки. Вода смочила пересохшее горло, стало легче.
– Что-то случилось?
Анна и Марко выглядели напряженными.
– Ничего. Просто кошмар приснился.
Кинув в ведро бутылку, Крис повернулся к друзьям:
– Помочь?
– Чем? – удивился марко и указал на пустой зал, – В это время у нас почти никого нет. Ужинать будешь?
Крис кивнул. Есть не хотелось, но отказаться, значило обидеть Марко. Выйдя в зал, он уселся за столик подальше от окна.
Вязанные занавески защищали от бликов днем, но совсем не прятали отражение вечером. Крис старался не смотреть в ту сторону, слишком сильно было послевкусие от кошмара.
– Что случилось? – Анна уселась напротив.
– Говорю же – плохой сон приснился.
– Рассказывай! – велела сновидица и Крис понял, что она не отстанет. А, может, это и к лучшему – успокоит, развеет страхи.
Марко возился у духовки и совсем не обращал внимания на происходящее. Тихо, чтобы до него не долетело ни ползвука, Крис рассказал о видении. Он ждал чего угодно, но только не улыбки:
– Успокойся. Мы в «Рябиновой грозди», здесь ничего не может случиться!
– Я знаю! – заверил её Крис и повернулся к стойке: – Марко, ты нас что, решил голодом заморить?
– Пара минут!
Слишком спокойный ответ от взрывного Марко. Крис прищурился, пытаясь разглядеть подмену. Но если она и была, то очень искусной: и марко, и Анна были… настоящими.
– Я столы протереть успею? – сновидица потянулась к тряпке, но Крис перехватил: – Я сам. Отдыхай.
Пока он вытирал и без того чистые столешницы, Анна вышла на улицу. В окно было хорошо видно, как она присела на корточки возле рябины.
Закончив с уборкой, Крис вышел на крыльцо.
– Ну и что мне делать дальше? – донеслось до него воркование, – Ты растешь, цвести вон собралась, значит, Хозяин уже определен. И где он? Когда приедет?
Анна рыхлила приствольный круг и разговаривала с деревом. Ласково, как с ребенком.
– Ну, вы идете? – позвал Марко.
– У вас тут все хорошо? – перебил его Крис. – Я впервые вижу, чтобы она с деревьями разговаривала.
Марко махнул рукой и вернулся в кафе. Анна сняла перчатки и улыбнулась:
– Пойдем. Если остынет, Марко нас живыми не выпустит!
Это было сказано так обыденно и спокойно, что все тревоги испарились. Крис тут же забыл о кошмаре и отражении в зеркале. Все хорошо – в «Рябиновой грозди» не бывает демонов.
Марко уже выставил на стол запеченную утку с золотистой корочкой. Она возлежала на горке из яблок и овощей, а в соуснике исходила ароматным паром подливка.
– Приступим? – Марко оглядел друзей и молитвенно сложил руки. – Benedic, Domine, nos et haec tua dona quae de tua largitate sumus sumpturi. Per Christum Dominum nostrum. Amen.
Криса покоробило, что Марко даже не поинтересовался его мнением, а начал читать сам. Поэтому сосредоточиться не получалось, слова скользили мимо сознания. Пытаться молиться было бесполезно и Крис открыл глаза.
Анна сидела, знакомым движением склонив голову к плечу. Несмотря ни на что, она так и не стала верующей. То есть верующей настолько, чтобы молиться до и после еды, каждое утро и каждый вечер, а в церковь её и вовсе было не затащить. Впрочем, после случившегося Крис и сам туда не стремился. А вот веру не оставил, хотя и ушел из семинарии.
Он даже позавидовал Марко: тот так и ходил на воскресные службы и участвовал в благотворительных мероприятиях.
– Ничему тебя жизнь не учит! – фыркнул Крис, когда молитва закончилась и Марко потянулся разрезать утку.
Тот посмотрел вопросительно, но, не дождавшись пояснений, пожал плечами. Отвечать не стал. Криса это разозлило.
Напряжение нарастало, и звякнувший над дверью колокольчик разрядил обстановку. Анна вскочила из-за стола.
– Простите, я помешала? – вошедшая женщина растерянно огляделась и протянула руку к двери, – Там табличка, что открыто.
– Мы еще работаем! – заверила гостью Анна и проводила к столику. – Не стесняйтесь.
Женщина отложила меню и попросила:
– Можно травяного чаю? И пончиков.
– Простите, – вмешался в разговор Марко, – пончиков сегодня нет.
– Тогда принесите что есть. Все равно, лишь бы сладкое!
Посетительница старалась быть вежливой, но было видно, что ей не по себе. Марко сделал знак Анне вернуться к ужину, а сам пошел заваривать чай. Когда он оказался на столе, женщина наклонилась над чашкой и глубоко вдохнула аромат:
– Мята, мелисса, ромашка. Я угадала?
Марко вежливо улыбнулся и поставил на стол тарелку с эклером. От того, как кровожадно гостья посмотрела на десерт, Крису стало не по себе. Он отвернулся и вздрогнул: за окном стояла непроглядная темень. И стекла-зеркала отражали гораздо больше, чем внутреннее убранство кафе.